Евгений Евтушенко: «Нас бы не было друг без друга»
24-25 июня в рамках тура «Поэт в России – больше, чем поэт» Зиму посетил Евгений Евтушенко. Тур посвящён двум большим событиям: 70-летию Победы в Великой Отечественной войне и Году литературы.
24-ого в ожидании поезда на зиминском вокзале собралась вполне предсказуемая компания. Людей разного социального статуса, профессий, возраста и т. д. объединяло общее чувство ожидания. Радостного и немного настороженного. Так ждут приезда старого друга, который давно не был в гостях, а в жизни у него тем временем много чего произошло. И не всё случившееся было хорошим. И если просто друга или родственника за четверть часа до приезда вспоминают, рассказывая о его шалостях, проделках, поступках, то в ожидании Евтушенко читали стихи. Его стихи. Просто так, без декламации, передавая друг другу строки, как нить разговора.
Но вот прибыл поезд, остановился, открылась дверь вагона, на перрон автору стихов о станции Зима помогли сойти журналисты. Евгений Александрович ничем не удивил: пиджак по-прежнему петухастый, кепи и галстук в голубую и розовую клеточку. Норма. За тем десятком метров, которые отделяли тамбур вагона от двери автомобиля, подспудно следили все. Прошёл хорошо.
Колонна автомобилей двинулась к Дому-музею имени поэта. Там тоже всё было традиционно: девицы в кокошниках, хлеб-соль, причитания насчёт дорогого гостя и директор музея Лидия Евинова. Евгений Евтушенко взошёл на сцену во дворе музея и… потерялся на фоне Евгения Евтушенко. Огромный баннер с его изображением 20-летней давности господствовал над территорией, подавляя эпатажно одетого старика с тросточкой, стоящего у своего собственного фотоподножья. Но вот Евтушенко сел, поставил рядом трость, и фотогигант на фоне окинских вод незаметно для сознания исчез – заговорил оригинал.
- Я был здесь 7 лет назад, для меня это долгий срок. Но мне выпало много испытаний, приходилось делать выбор. Я выбрал жизнь.
Думаю, никто из бывших в тот час в музее людей не ожидал феерических откровений, бьющих через край эмоций. Да и того, что Евтушенко после дороги вообще станет говорить и общаться, не ожидали. Возраст как-никак, 82 года без малого, и 20 дней пути и концертов по Транссибу. Так, да не так. В качестве пристрелке к аудитории Евгений Александрович прочёл лекцию о патриотизме и роли искусства в политике.
Уже 20 лет Евгений Евтушенко живёт в Америке, преподаёт русскую литературу по своему собственному учебнику в университете г. Талса, штат Оклахома. У нас в России долго писали, что Талса – маленький город. (Наш тогда какой?) Не такой уж маленький – почти миллион населения и три университета. Маленький он быть может по китайским меркам. Кстати, с рассказа о своих студентах из Поднебесной и начал свою лекцию поэт-профессор. Оказывается, в Китае весьма прилично перевели пушкинскую «Руслана и Людмилу». И литературно образованные китайцы очень высоко ценят творчество Александра Сергеевича.
- А мы плоховато владеем нашим главным оружием – русским языком. – сказал Евтушенко и процитировал: Чем меньше женщину мы любим…
- Тем больше нравимся мы ей, - отвечал хор слушателей.
- А вот и нет. Все ошиблись – тем легче нравимся мы ей. Большая разница между больше и легче. Поэтому я много времени трачу на антологию.
Евгений Евтушенко занят созданием антологии «10 веков русской поэзии». Три тома уже готовы, автор пообещал передать один экземпляр трёхтомника в Дом-музей в Зиме. Это не первая антология русской поэзии, которую составляет Евтушенко.
- В первой я постарался примирить «красных» и «белых» поэтов. Они все любили свою Родину. Все любят малую Родину, даже если она таких размеров, как Россия. Поэт-эмигрант Георгий Адамович сказал мне давным-давно, что не бывает антипатриотичной поэзии. Но есть ещё одна Родина – это человечество. Это понимал Пушкин, который говорил, что лучшее будущее человечества – это ощущение семьи.
Тема патриотизма красной нитью проходила по выступлению поэта. Он говорил понятные и хрестоматийные вещи: политика – это одно, а народы – совсем другое. Когда политики ссорятся, мирит народы искусство.
- Я был в 97 странах мира, - рассказывал поэт. – И во всех регионах нашей страны. Нет плохих народов. Просто зло действует активнее, чем большинство народа. За всё время действия санкций и несмотря на них, я ни разу не почувствовал плохого отношения американцев к себе, к русскому языку, к русской литературе. Во время Олимпийских игр в Сочи американские газеты писали об этом брезгливенько, а народу нравилось. Прошлогодний юбилей Лермонтова отмечали в библиотеке Конгресса. Искусство продолжает дело мира.
Выступление в Доме-музее можно назвать программным, в последующих на зиминской земле он продолжал мысль о том, что народ мудрее политиков, а литература и искусство – самая большая драгоценность народа.
А народ, расположившийся на музейной поляне, тоже думал об искусстве. Об искусстве Евтушенко. У многих в руках были книги поэта, его фотографии разных лет. Кстати, не все пришли за автографами, их в домашних библиотеках зиминцев хранятся сотни. А в компьютерах теперь навсегда поселится и сам Евгений Александрович. Во времена его прежних приездов, даже последнего, в 2008 году, далеко не в каждом доме были фотоаппараты, не говоря уже о компьютерах и планшетах.
Подписывая книги, Евтушенко сам часто получает подарки. В Доме-музее ученицы зиминской школы № 7 подарили поэту ещё одну музу – рыжую куклу. Мать рукодельницы, Елена Шульгина, по секрету рассказала, что вообще-то подарить девчонки решили не эту куклу, а изготовить самого великого земляка в виде куклы. Сделали, но, про мнению взрослых, не угадали с лицом – на Путина получился похож поэт. Вот бы посмотреть, на кого на самом деле похожа кукла. Евгений Александрович сообщил девушкам, что муз он своих любит, но больше всех жену Машу – она самая главная его муза. А ещё пообещал с честью носить имя зиминской школы № 7, потому как она названа именем Евгения Евтушенко.
Завершилась встреча в Доме-музее тоже очень традиционно – как-то неожиданно на сцене образовался хор и затянул о том, «что нет любви хорошей у меня». Затем поэт с супругой Марией Владимировной переместились в дом, испили чаю с шаньгами и отбыли отдыхать перед концертом, назначенным на 18.00 в ГДК «Горизонт».
Билеты на концерт в «Горизонте» были раскуплены часа за два в день объявления о начале их продажи. Приобрести их успели далеко не все, кто хотел встретиться с поэтом лично. Нет-нет, не лезть в глаза, не славословить, не спрашивать мнение по поводу международных событий, а именно сокровенно общаться.
- Осветители, прошу включить в зале свет, я хочу видеть глаза моих земляков. – Так начал концерт в городском ДК Евгений Александрович Евтушенко. А земляки приветствовали его стоя. – Без выступлений поездок, встреч с читателями, приездов на Родину я не мыслю себе жизни. Я приезжал в Зиму в разные моменты своей жизни. В то время как в Москве изощрялись, как сделать мне побольней, здесь меня встречал первый на свете евтушенковед Володя Артёмов. Меня не было бы без вас, а вас без меня. Я соскучился по вам, а вы, надеюсь, по мне.
С этим не поспоришь. Рядовая точка на карте под названием Зима не стала бы всемирно известной, если б не Евтушенко. Это название знали даже «Битлз», подбодряли себя стихами о станции Зима. Правда, не говорил Евгений Александрович, понимали ли парни с ливерпульской окраины о чём шла речь в стихах о сибирской окраине. По моему глубокому убеждению, пришедшему и с возрастом, и неожиданно одновременно, стихи Евтушенко нельзя читать без подготовки. Не по факту лазая в словари, энциклопедии, а сейчас в Интернет, а без предварительной исторической, литературной и человеческой подготовки.
В прошлом году, готовясь к ремонту в квартире, я переносила книги из одной комнаты в другую. И, как это бывает во время ремонта или вселенской квартирной уборки, из пачки выпала одна книжка и раскрылась. Это оказался сборник Евтушенко «Мама и нейтронная бомба и другие поэмы». Год издания 1986-й. Книга раскрылась, как бы приглашая, а может взглянешь, хоть глазком? Да не проблема, особо приглашать не нужно, тем более, что впереди такая мерзость, как ремонт. Уселась читать посреди всеобщего разгрома в одной отдельно взятой квартире. А ведь я читала эту книжку в мягком переплёте, почти тогда же, в 90-ых. Что я понимала? Вроде всё. Но как-то отстранённо, словно читала репортаж с другой планеты. И нашей – советской, и ихней – латиноамериканской (это было среди «других поэм», где поэт рассказывал о встрече с Че Геварой, которому после казни отрубили руки для дактилоскопической идентификации). Впрочем, и сейчас Латинская Америка для большинства из нас – такая же другая планета, как и прежде. А советскую мы тщательно дотаптываем. Соединил их Евтушенко. Только он был реален полностью, несмотря на то, что поэт. Книжка отозвалась ещё раз, нынче, ровно через год после выпадения из общей пачки.
- В эту поездку я сделал несколько открытий, - сплетал поэт прихотливую вязь воспоминаний и реальности. – Вся Сибирь – в сдвоенных портретах: Володи Высоцкого и Че Гевары. Они хорошо монтируются. Я долго думал над причиной такого соседства. Наверное, это образцы поведения. Это не люди без недостатков, но они были мелкими по сравнению с их благородством. Высоцкий – жизнь-жертвоприношение правде. Исторической, человеческой, уверенности, что правда всё равно победит. Че Гевара посвятил жизнь борьбе против бедности. Мечта – Соединённые Штаты Латинской Америки. Встретились они в России, как образцы человеческого благородства. Я написал балладу «Пойдём со мною, команданте».
Балладу Евгений Александрович исполнил с Денисом Константиновым, актёром, исполнившим роль Жени в фильме режиссёра и сценариста Евтушенко «Похороны Сталина», и в сопровождении талантливого музыканта, импровизатора Константина Ганшина.
Пойдём же с нами, команданте!
В Новосибирске, Омске, Томске
И в кедраче, и в пихтаче
Рисуют мелом вновь потомки
Сроднившихся у нас в народе
И Че Гевару, и Володю,
А иногда и вкратце Че.
И под родной гитары звуки
Его отрубленные руки
Мы ощущаем на плече.
И как бессмертны эти двое,
Так совесть в мире не умрёт. –
Лишь благородные герои
Облагородят наш народ.
В обрамлении этих строк – в начале и в конце баллады – прозвучал отрывок о богатстве бедных из поэмы «Фуку!», опубликованной московским издательством «Советский писатель» в 1986 году в сборнике «Мама и нейтронная бомба и другие поэмы». Спасибо моей маме за мою неплохую пока память и мамину любовь к отечественной литературе вообще и к творчеству Евгения Евтушенко в частности, выразившуюся в покупке поэтического сборника в мягком переплёте на излёте перестройки.
Наверное, середину баллады узнали многие, ведь в зале ДК «Горизонт» сидели люди – жители той эпохи, последним художником которой является Евтушенко. Люди, как принято говорить, старше среднего и старшего возраста. Молодёжи – минимум. Были дети-лицеисты. Но «браво» кричали и аплодировали стоя – 60-летние и старше. Аплодировали не только самому поэту, но и его произведениям в исполнении молодых артистов его бригады, поехавшей в тур по России. Обещанные в афише Скляр, Харатьян, Погудин в Зиму не приехали. В Зиме с мэтром остались певцы Марина Иевлева и Евгений Сорокин, актёр и успешный продюсер Денис Константинов, пианист Константин Ганшин. Успешный продюсер когда-то дал своему режиссёру слово всегда следовать за ним в поездках. Певцов и пианиста открыл Евгений Александрович. По словам коллег-журналистов, которым удалось пообщаться с бригадой артистов, они влюблены в мэтра. И никогда не знают, как будет развиваться программа, куда заведёт поэта его память и ассоциации, поэтому всегда готовы по полной программе. Канва, конечно, есть, но весьма приблизительная. Это стало понятно, на втором, а, точнее будет сказать, на третьем, выступлении поэта в Зиме. Но об этом чуть позже.
Немного об артистах. Лично у меня переживаний о том, что я не лицезрела Харатьяна, не было. Быть может, немного жаль было, что не пришлось услышать Олега Погудина. Но вряд ли романсы в его исполнении стали бы гвоздём программы. Музыканты и певцы, выступавшие на зиминских площадках, были тем и интересны, что новы. Пианист-импровизатор Константин Ганшин не только блестяще аккомпанировал, он великолепно исполнял Вертинского. Вот уж где специфика. А Евгений Александрович под тихий перебор клавиш рассказывал о том, что все люди на земле знакомы друг с другом через одного человека. Он вставил в свою антологию «10 веков русской поэзии» стихи Александра Вертинского, почитая его за большого лирического художника.
- Моя мама после войны, - повествовал Евгений Александрович, - была директором ДК в Чите. Туда поезд привёз вымолившего возвращение в Россию Вертинского. А маме поручили его встретить и обшить чемоданы. Ступив на такую желанную землю, Вертинский поставил чемоданы, стал на колени, поцеловал землю и сказал: «Здравствуй, матушка-Россия». Обернулся взять чемоданы, которых уже не было. Эмигрант, вернувшийся на родину, улыбнулся, сказал, что узнаёт родину и вновь с ней поздоровался.
Представляя певицу Марину Иевлеву, Евтушенко сказал: она не побоялась спеть перед анакондой российской эстрады Аллой Пугачёвой. Это в ответ на то, что Марина обронила на сцене «Горизонта»: что-то сегодня особенно волнительно выступать. Певца-тёзку Евгения Сорокина Евгений Александрович назвал самым многообещающим голосом России. Многообещание – это для продюсеров. Те, кто слушал, слышали молодого Муслима Магомаева. Если это имя кому-то ещё что-то говорит.
Денис Константинов прочёл монолог Чацкого, прозвучавший так, будто автор написал его позавчера, а не 200 лет назад. И пушкинское «К Чаадаеву» тоже пришлось кстати в исполнении стильного, седеющего красавца Дениса Константинова. Тема Пушкина постоянно всплывала, т.е. поднимал её сам Евтушенко, говоря о многогранности личности и творчества поэта. О том, что любовь к свободе нисколько не противоречит государственности мышления. О том, что лучшие в мире стихи о любви не написаны, а выдышаны. – «Я Вас любил так искренно, так нежно, как, дай Вам Бог, любимой быть другим».
Для меня поэт Евгений Евтушенко был и остаётся, и останется, более всего не художником, пропустившим сквозь сердце и нервы великую и страшную эпоху, осмыслившим её по-своему, давшим многим понимание этой страшной, но всё же великой эпохи Советского Союза, но человеком, поэтом, воздухом которого была любовь. Но у каждого свой Евтушенко. И если на меня его выступление в зиминском ДК произвело впечатление «прощальной гастроли артиста», то на других людей – старше и младше меня – весьма позитивное. Так случилось, что домой из м-на «Ангарского» возвращались мы с жителями Покровки. Одарив жену поэта ранними огурцами, с радостью принятыми, женщины-педагоги немного переживали о том, что не удалось книжек Евтушенко купить. Действительно, с прилавка в фойе Дома культуры их размели молниеносно. Некоторые были с автографами.
Забивая динамической беседой свои панихидные впечатления, я осторожно интересовалась: одна ли я такая. Педагог покровской школы Мария Тимофеевна Дудукина, наоборот, была впечатлена позитивно.
- Очень уместная, своевременная поездка Евгения Александровича. Она нужна для сплочения России. Концерт мне понравился, впечатления добрые. А ведь в моей жизни Евгений Евтушенко сыграл роль. После окончания 10-го класса я поехала поступать в Красноярск, в педагогический институт. Выбралась в город из Нагишкина, деревня деревней. Захожу сдавать литературу и понимаю, что билет не знаю. Преподаватели, чтобы приободрить деревенскую девушку, спросили, откуда родом я. Узнав, что я со станции Зима, обрадовались, поставили мне 4. Так я поступила в институт. Судите сами, какую роль сыграл поэт в моей жизни.
Значит, у старшего поколения впечатления остались хорошие. Значит, и свои нужно было сверить ещё на одном концерте, который состоялся 25 июня.
Концерт состоялся. Здесь можно было бы поставить точку, если вспомнить 25 июня. В пятницу, за час до концерта над Зимой и районом пронёсся ураган. Короткий, сильный, злобный. За каких-то 5 минут он поломал в городе тополя, выключался свет, шёл дождь, временами очень сильный. Журналисты, коих в городе собралось немало, перезванивались: будет ли концерт? Пришли к общему знаменателю: концерт Евтушенко на открытой площадке возле кинотеатра «Россия» состоится при любой погоде.
Лавки, расставленные работниками «России» перед концертом, основательно намокли. Их покрыли афишами прошедших фильмов. К назначенным 19.00 народу перед крытой сценой с баннером (теперь уже другим, но не менее пафосных размеров) было человек 20. Не было и самого поэта. Но вот подъехал большой автобус, из него вышли саянцы.
- Я был в вас уверен, - приветствовал поклонников Евгений Александрович. – Я был уверен, что никакая стихия вам не страшна, что природа устыдится.
Природа, правда, устыдилась лишь на короткое время. Во время выступления дождь то просто накрапывал, то принимался сильней. Люди раскрыли зонтики, но не покинули мокрую площадь «России». Те, кто был на предыдущих двух встречах, вновь, в третий раз, но с неослабевающим интересом слушали те же истории. Те же, да не совсем те – невероятно насыщена и обширна биография и память поэта, чтобы не возникло дополнений, вариаций, ответвлений.
Вновь мы слушали о том, как Борис Пастернак привёл Евгения Евтушенко к преподаванию в университете в Талсе. В том числе и те, кто в 2013 году смотрел на Первом канале трёхсерийный фильм «Соломон Волков. Диалоги с Евгением Евтушенко». Фильм наша пресса усиленно обошла вниманием. В основном из-за третьей части, повествующей о взаимоотношениях Евтушенко с Иосифом Бродским. Но это их личные взаимоотношения – двух великих. Нас же, простую публику, всегда интересовало, как Евтушенко, объездивший весь мир остановился на какой-то, пусть и миллиолнной, пусть и американской, Талсе? Кто её знал, эту оклахомскую Талсу в России, как и некую станцию Зима, до того, как там поселился Евтушенко?
История эта – совершенно литературная. И началась в середине ХХ века встречей молодого, но уже известного, поэта Евгения Евтушенко с Борисом Леонидовичем Пастернаком. Встретились они на даче у Пастернака, Евтушенко по просьбе хозяина прочёл три своих стихотворения, «Свадьбы в дни военные», «Одиночество» и что-то ещё.
- Борис Леонидович подписал мне книгу, мамину книгу, и дал совет: никогда не предсказывайте свою трагическую смерть. У слов есть большая внутренняя сила. Я удержался. Однажды только написал: на верёвке я повисну, не повешусь никогда. Но ведь не повешусь.
В большой внутренней силе слов убедиться Евтушенко пришлось во время ещё одной встречи с Борисом Пастернаком. Автор «Доктора Живаго» был тогда гоним и бичуем по типу: романа я не читал, но осуждаю. Самое же страшное, когда братья по цеху, друзья предавали. Но для Пастернака самым страшным казалось то, что двум своим друзьям-поэтам он разрешил предать себя, подписать. «Настоящий поэт и предательство – несовместимы, - сказал нам Евгений Евтушенко. – Оба предавших поэта плохо кончили». На Западе по ныне возлюбленному в России «Доктору Живаго» сняли фильм.
- Меня поразила совершенно «чайковская» музыка, написанная к фильму Морисом Жарром. – рассказывал американский профессор Евгений Евтушенко. – Я потом всё-таки докопался, у Мориса Жарра есть русские предки. В Талсе любят Чайковского, Щелкунчик является символом города. И когда я шёл по городу, дело было около полудня, я вдруг услышал мелодию Лары из фильма «Доктор Живаго». Часы на городской ратуше играли тему Лары. Это было знамение. Когда лежал в госпитале, написал слова на мелодию Лары, которые когда-то сам себе пообещал написать. Может и жив поэтому.
…Мне ковбой на родео сказал:
"Ты прости, я был в школе лентяем.
Где Россия?
Постой, - где-то между Германией,
и... и Китаем?"
А ведь в точку попал он.
Россия действительно между,
но от этого "между"
терять нам не стоит надежду.
И однажды я вздрогнул
на площади Ютика в Талсе,
потому что с Россией на миг
с глазу на глаз остался.
Это мне городские часы
под размеренные удары
заиграли хрустально
мелодию Лары…
…Если, крича,
плачу почти навзрыд,
словно свеча,
Лара в душе стоит.
Словно свеча,
в этот проклятый век,
воском шепча,
светит она сквозь снег.
И ты плачешь, Россия, плачешь
по всем, кто где-то замерз в пути.
Жгут, горячи,
слезы, как воск свечи.
Русь, ты свети!
Лара, свети, свети.
Поэт читал о площади Ютика в Талсе, певица Марина Иевлева пела мелодию Лары на слова Евгения Евтушенко, который подхватывал собственные стихи. Речетатив, волшебный мотив, и вот уже нет мороси и холодного ветра, горбов зонтов, закрывающих половину обзора, нет и площади Ютика в совершенно невообразимой Талсе где-то на Оклахомщине. Лара и две свечи… Где-то между Германией и Китаем.
Но стихии всё ж оказались сильнее стихов. Немного подсократил Евгений Александрович концерт, который был 18-й по счёту в туре «Поэт в России – больше, чем поэт».
- Я за прошедшие 7 лет соскучился по вам, - прощался больше, чем поэт. - И вы по мне. Не позволяйте мне больше так долго отсутствовать.
Елена Хорошкова, редактор газеты «Вестник района»
